Великая красота (2013)

Режиссер Паоло Соррентино основная вера передового итальянского синематографа, завсегдатай Каннского кинофестиваля, почитатель Элио Петри, Франческо Рози, Федерико Феллини, Мартина Скорсезе и энтузиаст "бондианы". Его кредо кино обязано существовать интригующим аттракционом, трюком и ухваткой, постоянно сохраниться великий забавой, а выдумка, сюрреализм и абстракции подсобляют приблизиться к истине. В 2008 году снял кинофильм "Замечательный" о соц потрясениях в итальянском сообществе 1970-х-1990-х и самом живучем итальянском политическом деятеле Джулио Андреотти, рок-звезде итальянского политического небосклона, постыдно знаменитом спасибо взаимосвязям с мафией и сам стал государственным имуществом. Потом сделал странствие сообразно Америке в фирмы Шона Пенна в кинофильме "В каком месте бы ты ни был" (2011). Пенн, "тяжеловес артистического цеха", играет ветшающего рок-солиста, кой разыскивает в штатах былого нацистского законопреступника, связанного во время борьбы с его папой, арестантом концлагеря; Шон совсем упоителен и схож на печального трансвестита.

В кинофильме "Большая краса" опять возвратился на отчизну в нескончаемый град Рим, чтоб побеседовать о "закате Европы", декадентствующей богеме, по другому состоятельных лентяях, и, как говорят оценки, изготовить парафраз кинофильмов Федерико Феллини ("Сладостная жизнь", "8 с половиной", "Рим"). Повествование проводится от личика Джапа Гамбарделлы (Тони Сервилло), престижного корреспондента, кой понимает всех и его понимают все. Гамбарделла в мягком возрасте приехал в Рим из Неаполя и из-за какую-то недельку рассосался и затерялся в его нескончаемой светской гулянке. 20 лет обратно прописал римлянин, сделавший его известным, а ныне лениво и расслабленно грезит о восстановлении писательской карьеры. А покуда перемежает основное ремесло собственной жизни убивание медли маленькими паузами и некоторое количество отстраненно следит из-за светской вечеринкой, как как будто на любой вариант собирает который был использован для книжки. Фирма, находящаяся вокруг Гамбарделлу, схожа на сходбище фриков со собственными неподражаемыми ситуациями. Инструктор Кривизна Бигацци прекрасно высвечивает всякого на какой-никакой-то эпизод, даруя им минутки популярности, чтоб потом опять окружить массой. Пожилые аристократы, сидящие в инвалидных колясках; юные аристократы, сидящие на антидепрессантах; политические деятели, обговаривающие участи решетка на общей утренней пробежке; мега-коллекционер вещей художества; обладатель стрип-клуба, грезящий пристроить замуж дочь, 42-летнюю стриптизершу; "наилучшая подруга" итальянских принцесс и обладатель ключей от их римских замков; кардинал, грядущий папа, сообразно слухам самый-самый лихой экзорцист и вовлеченный повар; 104-летняя монахиня, схожая на мумию и "шуршащая" о значимости корней то ли в гастрономическом, то ли в нравственном значении. Целый данный зверинец забавляется, пляшет перед диско, прогуливается на женитьбы, похороны, приемы, пережевывает сплетки, водит псевдоинтеллектуальные разговоры, перемежая штампы упоминаниями Флобера, Д`Аннунцио, Моруа, Бретона, Тургенева и Достоевского.

И в попытке подбавить значение, смысл, неповторимость и амбиция собственной жизни безизбежно скатывается в ненужную сутолоку, избитость и сюрреалистический салат, общими стараниями живописуя портрет пустоты. Каким бы гротескным, но, никак не живописал данный Свежий Вавилон Паоло Соррентино, он готовит наверное никак не с отстраненной издевкой, однако с слащавой вовлеченностью и разбавляет сарказм оптимизмом, а снисходительность некой безысходностью. Все деяние проистекает в декорациях передового Рима с его Колизеем, замками, нетленными шедеврами живописи и статуи. У Соррентино Рим таковой ведь знак и метафора вечности и бесконечности медли, как и египетские пирамиды. Рисование традиционных красот дополнено удивительным звукорядом и хорошим традиционным вокалом. Пребывание данной временной вертикали с хрестоматийной величавой красой на одном конце и ненужной суетностью на ином частично дает Италию как страну с большущим потенциалом и упущенными способностями. Совсем скрашивает кинофильм пребывание Тони Сервилло, неизменного товарища Соррентино и самого любимого итальянцами артиста опосля Софи Лорен. Спасибо его разумной созерцательности деяние принимается как театральные подмостки, на каких идет игра его фантазирования.

А судорожные кривляния персонажей перемежаются его практически философскими монологами. В конце он надлежит напутствию бабушки-монахини о значимости корней, ворачивается в места собственной молодости и соображает, будто исключительные мгновения красы в его своей летописи и имеется откровение и реальная жизнь, "сокрытая из-за бла-бла-бла". При всей актуальности и остроте тем, которые избирает Соррентино, подает он их очень неназойливо, в отсутствии давления и морализаторства. В кинофильме немало моментов, которые принимаются как единичный скетч либо в том числе и смешной рассказ, к примеру, всеобщее "причащение" ботоксом в косметическом салоне. А некие вставки совсем импрессионистские, к примеру, свора фламинго, пристроившаяся на роздых на лоджии у Гамбарделлы. Бессчетные отсылки к творчеству предшественников никак не совершают картину калькой, в ней вправду немало красы и великий заряд оптимизма от Паоло Соррентино. Кинофильм зашел в перечень возможных номинантов на "Оксар 2014" в группы "наилучший кинофильм на иноземном языке".

просмотрел 20 минут и не разу не улыбнулся, по мне тоска а не фильм

почитал коментарии, мне стало грустно, что я так мало разбираюсь в мировом синематографе. и суюсь туда со своими 8 из 10 или "так смотреть можно". фак откуда вы беретесь?)))))))))))

На любителя, лично мне не нравятся подобные фильмы. Думаю смысл филъма можно было передатъ иначе. Как говорится совершенство в простоте. 5/10

Корни - это важно,)

Великая красота

Фильм по-своему любопытный, местами ироничный и красиво снятый, но, по большому счёту, выглядит как несколько попсовый и чрезвычайно затянутый(как верно подметили преведущие комментаторы) оммаж к "Сладкой жизни" и "Риму" Феллини. Уже после первого часа просмотра становится понятно, о чём хотел сказать режиссёр и дальше смотреть это уже нет никакого желания, ибо всё это уже было, было, было.... Тот, кто знаком с итальянским кинематографом 50-70-х. г.г. XXв. , меня поймёт.